5.13. Директор Д.И. Юдицкий был строг, но справедлив и участлив

Коломыц Виталий Георгиевич

Ушедших в мир иной мы больше ценим:
От них не ждём упрёков и хулы,
Второстепенное, не главное – забудем.
Мы адвокаты их, а не суды.

А образы друзей, канувших в лету,
Уверен я, должны сейчас лепить
Из мягкой глины, высечь из гранита,
Из вечной бронзы с патиной отлить.

На жизненном пути человек встречает много людей, разных людей. И среди них есть те, которые отмечены особыми свойствами, талантом и умением (то ли врождённым, то ли с детства воспитанным в трудностях и лишениях) привлекать к себе людей. Положительно влиять на них, организовывать и буквально мобилизовать на крупные дела. А если у такого человека и внешний облик соответствует, то он навсегда остаётся в вашей памяти.

В первый раз я увидел Давлета Исламовича в Ленинграде на конференции, посвящённой вопросам надёжности аппаратуры, которая состоялась в моём родном Ленинградском электротехническом институте им. В.И. Ульянова (Ленина), который я окончил в 1962г. Перед участниками выступили руководители НИИФП В.И. Стафеев и Д.И. Юдицкий. В заключение своего выступления по тематике конференции главный инженер много рассказывал о городе Зеленограде, о науке и промышленности, перспективах работающих там людей. В конце Д.И. Юдицкий пригласил на работу всех специалистов и продиктовал свои телефоны для связи. Многие их записали, в том числе и я. И как это мне пригодилось, когда волею судьбы после кратковременного проживания в Москве в результате брака с москвичкой в 1964 г. и рождения дочери в 1965 г. наша семья должна была или возвратиться в г. Ульяновск, где я работал по распределению, или искать жильё в Москве. Но нашу квартиру в Ульяновске, которая принадлежала предприятию, уже отдали другому специалисту, а мне предложили семейное общежитие. Вот тогда-то я и позвони по заветному телефону. Давлет Исламович ответил: приезжайте на собеседование.

Июнь 1966 года. Главный инженер НИИФП в окружении соратников (помню среди них были: В.М. Радунский, В.К. Сычёв, Ю.Л. Захаров, М.Н. Белова, Э.И. Клямко и другие, всего человек 7) принимает на работу претендентов.

– Что кончали, по какой специальности? Где работали, кем и что делали?

– Окончил ЛЭТИ по специальности “автоматика, телемеханика и вычислительная техника” в 1962г. До 5 мая того года работал в Ульяновском филиале Центрального Морского НИИ (ЦМНИИ), затем переведён в ЦМНИИ в должности старшего инженера. Разрабатывал ЭВМ для ПВО, условное наименование “Курс”. Специализировался на разработке устройства управления. Проводил её наладку на заводе-изготовителе, работал с представителями заказчика, т.е. военпредами. В Москве участвовал в тепловых испытаниях этого изделия. После доработки участвовал в запуске машины на полигоне Капустин Яр. Учил офицеров. Машина удачно вошла в комплекс других средств ПВО. Главный конструктор ЭВМ – Я.А. Хетагуров. Сейчас работаю в ЦМНИИ, старший инженер. Живу в Москве.

– Вы знаете, что такое модульная арифметика, непозиционная система исчисления?

– Прочел о ней в журнале перед тем, как сюда прийти.

И что же?

– Откровенно говоря, мне она не понравилась. В будущем возрастающее быстродействие элементов, по-моему, не оставит за СОК (система остаточных классов) ощутимых преимуществ при создании на её основе больших ЭВМ.

– А мы разрабатываем ЭВМ именно в СОК. Пойдете работать в Вычислительный центр? Установлю зарплату на 10 руб. больше, чем у “чистых” разработчиков. Подумайте.

Подумал: ребенок маленький, жена не работает.

– Согласен.

– Как попали в Москву?

– На поезде.

Последний ответ глуповатый и дерзкий, впрочем, я об этом никогда не сожалел. Не мог же я тогда молодой и самолюбивый при всех присутствующих признаться, что попал в Москву благодаря жене-москвичке, работавшей в ЦМНИИ, где я с ней и познакомился.

В июле 1966 г. я уволился из ЦМНИИ и 3 августа был принят в НИИФП. Это было моё единственное увольнение по собственному желанию до конца работы в июне 2000 г.

ЭВМ БЭСМ-4, первую большую ЭВМ в Зеленограде, на которой работали программисты многих предприятий города, получили мы – работники ВЦ НИИФП (нач. отдела С.А. Алескеров) и запустили в эксплуатацию в мае 1968 года. Пришлось ездить за ней в г. Ульяновск на завод им. Володарского, так хорошо мне знакомый. Учиться самому и учить команду, провести ряд усовершенствований, улучшить техническую документацию и др. А сама приёмка ЭВМ от бригады наладчиков завода-изготовителя завершилась тем, что в результате многочасового прогона ЭВМ дала сбоев больше, чем допустимо по нормативному документу. Однако не хотелось всё начинать сначала. Звоню Д.И. Юдицкому где-то в половине четвертого утра. Доложил. Ответ: “Вы должны сами принять решение, вам с ней работать”. Ясное дело. Машину выключили, акт об успешной сдаче подписали. Стороны могут спокойно отметить за дружеским уже столом событие. Спирт на ВЦ всегда водился.

Отступление. А как же обойтись без этой родимой прозрачной валюты?! У неё универсальное свойство: спирт пригоден и для платежа, и для использования внутри и снаружи, наконец, для технических целей. Чистый, ректифицированный, двойной очистки, по ГОСТу изготовленный. Замечу, что рабочие, выполнявшие наши заявки, с неподдельным негодованием отвергали предложение расплатиться не спиртом, а деньгами. Они понимали: деньги эти из нашего кармана, из зарплаты. А вот спирт он как бы общий. Брать деньгами аморально. А за спирт можно и доброе дело сделать.

И с ЭВМ БЭСМ-4 были особые отношения. Если кто-то думает, что ЭВМ – это просто “железо”, то глубоко заблуждается. “В ней есть душа, в ней есть свобода, в ней есть любовь, в ней есть язык” (Ф.И. Тютчев о Природе). Человек – венец Природы, а ЭВМ – пока самое гениальное, что он, человек, сумел создать, уподобившись Богу. Характерное проявление души и любви – это когда она (ЭВМ) к какому-то инженеру или программисту благоволит, на задачах не сбивается, (а у другого – сбой непременно произойдёт). К такому инженеру машина относится с любовью, уважением и даже боязнью (как бы я не артачилась, Он починит да ещё пнёт). Часто методом ремонта от случайных сбоев был метод простукивания блоков ЭВМ резиновой колотушкой, что восстанавливала контакты. Свобода здесь – поведение ЭВМ бывает непредсказуемо, она как неукротимый зверь. Требуется сила знания, воля и доброе отношение. И, наконец, язык – это универсальный язык программирования, язык цифр и букв, образов и много-много того, что создано для ЭВМ и с её помощью…

БЭСМ-4 страдала от жары. Чтобы облегчить её участь попросили сварщика Володю, огромного детину, ещё молодого, но умелого, сделать форточку в стеклянном окне. Окно двойное, размер окна 3х3 м. Он согласился за спирт (мы его собрали, в том числе с пользователей-программистов других предприятий в изрядном количестве). Однако саму форточку варить не стал – работы своей много.

Тогда наши ребята усмотрели, что в предбаннике директора “Научного центра” Ф.В. Лукина уже сделали такую форточку. В “Шайбе” ещё только готовились к переезду сюда служб и дирекции. Мы же поставили ЭВМ прежде всех, даже пришлось её охранять по ночам: службы охраны не было в этом не сданном в эксплуатации здании. Самое простое – позаимствовать форточку у Ф.В. Лукина Ему сделают ещё, а машину надо спасать от перегрева. Ребята так и сделали. Спустя некоторое время какой-то человек пытался выяснить, откуда в зале ЭВМ форточка, но его просто “послали”, чтоб не приставал. Сделали – и всё тут. Форточка служила нам многие годы верой и правдой. И все-таки однажды поступила нехорошо: из-за сильных морозов при отключенном теплоснабжении машинного зала – своего тепла от работы ЭВМ достаточно – вода в трубе под приоткрытой форточкой замерзла. Труба лопнула, включили водяное отопление – настоящий потоп горячей воды, да ещё с паром. Баня. Недаром говорят: всякое доброе дело не остается безнаказанным.

Давлет, так в его отсутствие называли Давлета Исламовича, был человеком и руководителем строгим, но справедливым. Однажды, когда Давлет застал двух электромехаников ВЦ в послеобеденное время за игрой в шахматный блиц (мало было обеда), он немедленно распорядился выслать их в цех для исправления на монтажных работах. Навестил их, справился о самочувствии. Извинился даже и затем вернул их к нам после окончания срока. Среди двоих, между прочим, был член парткома В.И. Сидоренков, к которому Давлет Исламович всегда относился с большим уважением. Другим “шахматистом” – А.Н. Дмитриев. Оба действительно хорошо играли в шахматы и успешно защищали спортивную честь отдела. Правда, и в “козла” в домино резались. Но от этого козла стоял такой шум, что пришлось с ним, с козлом, бороться всеми мерами, слишком много эмоций.

Да, директор СВЦ Д.И. Юдицкий был строг, но справедлив и участлив. После того, как мы ввели в эксплуатацию ЭВМ М-220, я обратился к нему с просьбой не оформлять мне очередной отпуск, а выплатить компенсацию. Вызывает. Машину, замечу, мы запустили, не обращаясь к заводу-изготовителю, бригады не вызывали и в итоге сэкономили и время, и деньги. А неисправностей было много. Комиссию по приемке ЭВМ в эксплуатацию возглавлял А.М. Смаглий, талант которого проявился уже тогда и полностью раскрылся в дальнейших выдающихся разработках бортовой аппаратуры.

Д.И. Юдицкий мне: “Вы сами запустили ЭВМ М-220. Вот вам премия в размере оклада. Поезжайте на отдых, в отпуске надо отдыхать”. Поинтересовался здоровьем семьи. Услышав, что у дочери не всё в порядке с почками, сказал, что с почками у него тоже проблемы.

Ещё запомнившийся эпизод. Как-то в день посещения города и нашего ВЦ очередной международной делегации на самом высоком правительственном уровне, утром ЭВМ М-220 стала. А в демонстрации работы Единой вычислительной сети (ЕВС) она играла ключевую роль как машина-диспетчер. Доложили Давлету. Делегация уже в зале, директор что-то рассказывает. Что делать? Вспоминаю, чем занимался вчера. Паял на машине очередную доработку, кажется, схему таймера. Беру горячий паяльник. На стул. И снова паяю в том месте. Запустили машину, заработала, всё в порядке. Проходя мимо, Давлет негромко: “Молодцы, спасибо”. А один наш сотрудник, ветеран войны, мне чуть позже: “Ну, Коломыц, Вы и дуб”! Такая, значит, у него похвала получилась. Первое правило в нашем деле было: вспомни, что делал до момента появления неисправности. И не теряться. Машина ждёт твоих действий и не подведет.

Взаимодействие с пользователями-программистами складывались по-разному. В этой системе изначально заложено противоречие. Пользователь заинтересован в том, чтобы отсчитать свою задачу как можно быстрее и пойти анализировать результат, зачастую несмотря на то, что не все устройства ЭВМ прошли профилактику и не готовы к работе. Эксплуатационщик, технический специалист, хочет добиться надёжной работы всех устройств, а для этого нужно время. Срывается график.

Помню, спустя некоторое время после сдачи машины в эксплуатацию, когда программисты предприятий города стали активно работать на ней и их возможности ездить в Москву и снимать там машинное время урезали, произошло следующее. После профилактики (без предварительного оповещения кого-либо из нашего руководства и нас самих) в машинный зал входит группа знакомых программистов – человек шесть – во главе с зам. главного инженера дирекции НЦ Ю.В. Тереховым, серьезным и знающим специалистом. Начались публичные жалобы на работу ЭВМ, особенно на устройства ввода с перфокарт. Надо признать, что это электромеханическое устройство действительно было одним из самых ненадёжных устройств, хотя и дублировано: второе в резерве. Чтобы повысить мобильность перехода с одного устройства на другое провели модернизацию, в результате это делалось одним переключением тумблера. Вторым узким местом была оперативная память. Но этого программисты видеть не могли.

Что делать? Друзья-программисты откровенно радуются: поставили нас к стенке. Будет нагоняй. Вся команда смотрит на “командира” (так ко мне обращались сотрудники с лёгкой руки одного из недавно отслуживших в Армии). Работу капризного устройства проверяли вводом большой колоды карт с тестами для всей машины. При вводе подсчитывается контрольная сумма и затем ЭВМ сравнивает её с заранее известной. Если всё в норме, машина автоматически переходит к выполнению тестов для других устройств. А поскольку ЭВМ имела “голос” – благодаря динамикам, подключенным к определённому блоку машины, то звучала характерная мелодия.

Не говоря ни слова, я взял колоду с тестами и… бросил её на пол. Демонстративно потоптал её ногами, собрал снова и поставил в вводное устройство. Нажатие кнопки, ввод пошёл. И в конце такая приятная музыка – машина перешла к автоматическому тестированию устройств. Не знаю до сих пор, почему я так поступил. Может быль оттого, что искренне возмутился поведением программистов: мы для них делаем всё, а они с нами вот так! А ведь колода карт могла и не ввестись. Эффект был простой: Ю.В. Терехов молча вышел из машинного зала. За ним программисты. Команда довольна. После этого случая Ю.В. Терехов стал меня узнавать и здороваться.

Много позже один из ведущих программистов как-то по-дружески мне сказал: “А вы знаете, мы Вас боялись”. “Ну и хорошо, с вами – программистами надо так. А где у нас плохо, мы и сами знали и делали всё возможное”.

После описанного случая никто не ходил “на верх”, все вопросы решались на месте…

Ум, проницательность, требовательность, афористичность, оригинальное чувство юмора, не обижавшее людей, и большая независимость, обусловленная справедливой высокой самооценкой – вот, по-моему, некоторые характерные черты Д.И. Юдицкого. Он, как мне рассказывал Вася Сычев, спокойно давал деньги на приобретения сотрудниками бытовой техники (отдашь, когда сумеешь), ценил их уважение к себе и преданность. Мог и откровенно высказать своё мнение, может быть, и не совсем приятное. Когда меня избрали в партком СВЦ, а затем стараниями И.В. Трифонова, секретаря, назначили его заместителем по идеологической работе, я на общем собрании зачитал подготовленный мною довольно обширный доклад. Давлет, не без укоризны, заметил: надо бы меньше читать, а говорить, отвлекаясь от текста.

Он умел подбирать людей. Хочу вспомнить зам. директора по кадрам Д.М. Рыбаса, которому он очень доверял, в том числе и по таким вопросам, как повышение сотрудников в должностях и в зарплате. К кадрам Д.И. Юдицкий относился бережно, даже старался не наказывать рублём.

Многим помогал Давлет Исламович и в квартирном вопросе, в том числе помог и мне. Года через три после рождения второго ребёнка я обратился с заявлением об улучшении жилищных условий: получить 3-комнатную вместо 2-комнатной, к тому же одной проходной. В то время сдачу домов притормозили. Директор ходил в горком партии, просил. Добился. Его авторитет был очень высок.

Сам же он жил в пятиэтажке (“хрущевке”) в Москве. Когда мне довелось побывать в ней в связи со смертью Давлета Исламовича и подготовке к похоронам, я отметил очень скромную обстановку, ничего лишнего. Только книги.

Партком СВЦ собирался один-два раза в год и после крушения предприятия. Обычно летом на природе. Организация, в том числе заказ транспорта-автобуса, за Г.А. Кирилловой. Но никогда на этих встречах не говорили об обстоятельствах ликвидации СВЦ, тех событиях и последствиях. Просто отдыхали, купались и общались с Давлетом. Он мог спросить о жизни, о работе. Всегда благожелательно. После его ухода из жизни уже собирались только в память о нём.

Хоронили Давлета Исламовича торжественно, отмечая его выдающиеся достижения в науке и технике, замечательные черты характера.

Благодарная память о нём жива и, уверен, будет жить ещё очень долго.

P.S. В галерею созидателей отечественной вычислительной техники и микроэлектроники Давлет Исламович Юдицкий вошёл как яркая, самобытная, историческая личность. Мы будем помнить о нём и благодарить его всегда.

Об авторе: в СВЦ – руководитель вычислительного центра
Из книги «Давлет Исламович Юдицкий ». 2011 г.
Помещена в музей с разрешения автора 26 марта 2014