Связисты в годы Великой Отечественной

Эпизоды

И. Т. Пересыпкин

Заголовок этой не совсем обычной статьи – название книги первого маршала войск связи СССР Ивана Терентьевича Пересыпкина. Книга была выпущена издательством "Связь" в 1972 г., но идея ее написания возникла у автора намного раньше. Осмысление пережитого, сбор устных и письменных рассказов, фотографий, воспоминаний, проверка фактов заняли несколько лет.

В ответ на просьбы И. Т. Пересыпкина, бывшего в самые тяжелые годы войны наркомом связи, ему присылали материалы для книги участники военных событий со всех концов страны. Чемоданы подлинных свидетельств подлежали разбору и отбору; последнее было самым трудным, поскольку за каждым стояли героизм рядовых связистов, беззаветно трудившихся на фронтах, в осажденных городах, в глубоком тылу. В условиях войны стерлись грани между гражданскими и фронтовыми связистами.

Автор, как никто в то время, во всем объеме и деталях знал и описал состояние отрасли, ее многочисленные нужды и беды. Но главное в книге – люди. На ее страницах их сотни – рядовых и руководителей – смотрят на нас с паспортных и любительских фотографий. Очень многих давно уже нет на Земле. А книга эта, по-своему уникальная, стала библиографической редкостью. Именно поэтому редакция в преддверии 60-летия Победы решила вернуться к ней и дать вторую жизнь отдельным эпизодам повествования И. Т. Пересыпкина.

В 2004 г. исполнилось 100 лет со дня рождения Ивана Терентьевича. В связи с этим уместно остановиться сначала на его биографии. Она типична для незаурядного, волевого, храброго человека: выйдя из очень простой семьи, он достиг вершин военной и управленческой науки, высших званий и почестей.

И. Т. Пересыпкин родился 18 июня 1904 г. в Донбассе, на Ртутном руднике станицы Микитовка Горловского района. Отец, Терентий Никифорович, работал на шахтах, ртутном руднике и умер в 1905 г. Мать, Анастасия Ивановна, после смерти мужа пошла в прислуги, была чернорабочей. С 1911 по 1916 гг. Иван Терентьевич учился в рудничной начальной школе. Осенью 1917 г. пошел работать мальчиком механической мастерской, затем отгребщиком на шахте. В апреле 1919 г. 14-летним юношей вступил в ряды Красной Армии, попал в Особый полк в Харькове, а вскоре переведен в 37-й Украинский стрелковый полк и отправлен на Южный фронт. После боев в районе Папасная – Рубенская был в составе 42-й стрелковой дивизии. Тяжело заболел – сыпным и возвратным тифом, после отпуска работал в железнодорожной милиции.

Летом 1921 г. как несовершеннолетний он был уволен из армии. Вернулся на ртутный рудник, был чернорабочим, подручным слесаря, завальщиком. В мае 1923 г. уехал в Киев учиться. Поступил в Военно-политехническую школу Украинского военного округа, по окончании которой служил в составе саперного эскадрона 1-й кавалерийской дивизии, где был последовательно красноармейцем, политруком кавалерийского эскадрона, военкомом, командиром эскадрона связи. С 1933 г. он слушатель командного факультета Военно-электротехнической академии в Ленинграде. По ее окончании Ивана Терентьевича назначают военным комиссаром НИИ связи РККА, а в 1938 г. – военным комиссаром Управления связи РККА. С мая 1939 г. И. Т. Пересыпкин – нарком связи СССР, член правительства, а 22 июня 1941 г. он назначается также заместителем наркома обороны, начальником Главного управления связи РККА.

Все годы Великой Отечественной войны он руководил войсками связи на различных фронтах, непосредственно участвуя в важнейших операциях – обороне столицы и разгроме фашистов под Москвой, в Сталинграде, на Орловско-Курской дуге, в освобождении Донбасса, правобережной Украины, Белоруссии, прибалтийских республик. Маршал Советского Союза A. M. Василевский сказал об И. Т. Пересыпкине: "Организаторское дарование и талант видного государственного и военного деятеля наиболее полно раскрылись в годы минувшей войны".

В июле 1944 г. И. Т. Пересыпкин был освобожден от обязанностей наркома связи, а в апреле 1946 г. назначен начальником войск связи сухопутных войск. После окончания войны много занимался общественной работой, был депутатом Верховного Совета СССР и РСФСР, Московского городского Совета.

И. Т. Пересыпкин награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, орденом Красного Знамени, орденом Кутузова, медалями "За оборону Москвы", "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией", "За победу над Японией", иностранными орденами и медалями.

И. Т. Пересыпкин счастливо избежал репрессий, о которых, особенно в военной среде, был хорошо осведомлен. Его жена помогала семьям репрессированных при молчаливом одобрении мужа. Но он был постоянно напряжен. После войны в "Правде" была напечатана статья "Гробокопатели из управления связи". Как правило, такого рода публикация была сигналом к ликвидации ответственного лица. Иван Терентьевич и его жена стали особенно чутко прислушиваться по ночам, на каком этаже остановился лифт. Но все обошлось.

С 1957 г. Иван Терентьевич – научный консультант по вопросам управления и связи Минобороны СССР, военный советник-инспектор группы генеральных инспекторов Минобороны. Писал воспоминания, статьи по военной науке и истории, издавал книги. Много читал, любил охоту, рыбалку, шахматы. У него был свой постоянный круг друзей. В него входили С. М. Буденный, авиаконструктор А. С. Яковлев, скульптор Е. В. Вучетич, кардиолог А. Н. Бакулев, другие известные люди.

И. Т. Пересыпкин скончался после тяжелой болезни в 1978 г.

Издательство "Марка" Минсвязи России в 2004 г. отметило столетие со дня его рождения выпуском специального конверта с парадным портретом Ивана Терентьевича и надписью: "Маршал войск связи И. Т. Пересыпкин, 1904-1978".

Но вернемся к книге "Связисты в годы Великой Отечественной".

Мне выпала удача – будучи ее редактором, я работала бок о бок с Иваном Терентьевичем, помогая в отборе фактического материала, фотографий, в отработке структуры книги. В течение четырех месяцев я приходила к нему домой, в Хлебный переулок, слушала его рассказы и комментарии к текущим событиям, вживалась в строгий порядок, установленный у него в доме. В ходе наших бесед он говорил о людях с неизменным уважением, был всегда тактичен и предупредителен.

Многое из того, что он рассказывал, по цензурным соображениям или из-за ограниченного объема книги не вошло в нее. Часть его чрезвычайно интересных замечаний я записала. И вот пришло время, когда можно публиковать искусственно изъятое или намеренно опущенное.

Таким образом, избранные эпизоды можно рассматривать как переизданные и дополненные (но печатаемые с большими купюрами) главы книги И. Т. Пересыпкина. Новые вставки даны в квадратных скобках.

И. С. Свердлова

Нервы Советской страны

Ушли в прошлое суровые военные годы, обстрелы, бомбежки, свист пуль, тяжкие испытания голодом, морозами, страхом перед ежеминутной возможностью погибнуть, потерять семью, близких...

Но не может уйти из сердец горечь утрат. Не изгладятся из памяти народной массовый героизм, стойкость и мужество воинов Советской Армии, доблесть, подвижнический самоотреченный труд многомиллионной армии работников тыла. И чем дальше 9 мая 1945 г., тем яснее видится значение подвига советских людей, советского оружия.

Осмысливая свершившееся в те памятные годы, оценивая его с позиций сегодняшнего дня, мы снова и снова обращаемся непосредственно к событиям предвоенных лет, когда угроза нападения фашистских агрессоров только нарастала...

Маршал войск связи И. Т. Пересыпкин

Третьим пятилетним планом было намечено завершить установление прямых междугородных телефонных связей между Москвой и всеми республиками, краевыми и областными центрами, дополнить радиальную систему связи узловой, соединить между собой автономные сети связи отдельных республик, областей, присоединить их к общей системе связи Советского Союза, каблировать важнейшие узлы, закончить телефонизацию районных центров, сельсоветов, МТС, совхозов.

Вероломное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину помешало выполнению задач третьей пятилетки.

Народным комиссаром связи СССР я был назначен в мае 1939 г., т. е. за два года до начала войны. Это была для меня совершенно новая и поэтому трудная работа: предшествующие годы прошли на военной службе.

[В сознательном возрасте я никогда не носил гражданской одежды. А в ЦК партии мне сказали: "В Наркомат в форме не ходите". Дома рассказал о новом назначении. Костюмов у меня не было. Но жена решила проблему: спорола с гимнастерки петлицы, утюгом загладила следы, и получилась обычная для того времени "наркомовка".]

Вполне понятно, что в начале своей деятельности в должности наркома я не в полной мере представлял масштабы, основные проблемы и особенности общегосударственной связи нашей страны. Какое-то короткое время я знакомился с отраслью, изучал работу органов гражданской связи, оснащенность ее техникой; уяснив главные задачи, стоявшие перед связистами страны, с головой ушел в дела.

К началу 1941 г. на предприятиях связи Советского Союза действовало около 21 тыс. телеграфных аппаратов различных типов. Среди них заметное место занимали буквопечатающие аппараты Шорина, Тремля, Бодо, СТ-35. На ряде магистралей начала успешно применяться аппаратура тонального телеграфа, которая позволила организовать дополнительные каналы и увеличить телеграфный обмен. Общая протяженность телефонно-телеграфных проводов достигла к тому времени почти 1900 тыс. км. Телеграф обеспечивал связь Москвы со всеми административными и важными экономическими центрами страны, а республиканских, краевых и областных центров – со своими районами. Телеграфная связь прочно вошла в жизнь и быт советских людей. Она стала также абсолютно необходимой буквально для всех отраслей народного хозяйства.

Применялась и фототелеграфная связь. После специального решения правительства от 1935 г. план развития средств фототелеграфа был значительно увеличен. Кроме уже действовавших линий фототелеграфной связи Москвы с Ленинградом, Свердловском, Ташкентом, в 1939 г. были организованы фототелеграфные связи Москвы с Киевом, Харьковом, Смоленском, Минском, Новосибирском, Тбилиси и другими крупными городами.

Возросло количество цепей с проводами из цветных металлов, применялась высокочастотная аппаратура уплотнения магистральных линий, в частности, трехканальная аппаратура СМТ-34, которая отличалась надежностью в работе и сравнительной простотой. Для уплотнения телефонных цепей большой протяженности советские специалисты разработали более совершенную аппаратуру ОСМТ-35. В ту пору она полностью отвечала техническим требованиям. Аппаратура ОСМТ-35 была применена на самой длинной в мире воздушной магистрали связи Москва-Хабаровск, протяженность которой составляла около 9 тыс. км. Опыт эксплуатации этой магистрали, проходившей через 18 областей страны, показал, что отечественная аппаратура ОСМТ-35 не только не уступала аналогичной аппаратуре английского производства, но по некоторым показателям превосходила ее.

В 1939-1940 гг. советские специалисты разработали 12-канальную систему высокочастотного телефонирования. Эта аппаратура была установлена перед войной и успешно работала на воздушной линии Москва-Ленинград.

В 1940 г. в нашей стране действовало 740 радиостанций и свыше 1000 радиопередатчиков Народного комиссариата связи общей мощностью 1334, 5 кВт. Они использовались на магистральных, межобластных и внутриобластных радиолиниях. С их помощью в 1940 г. было принято и передано свыше 1 млрд. слов. Кроме радиосредств Наркомата связи, имелось еще около 6 тыс. радиостанций и передатчиков, принадлежавших другим ведомствам.

Уже в 1937 г. Советский Союз занял первое место в Европе по суммарной мощности вещательных радиостанций, которая составляла 1997, 5 кВт. В стране действовало 80 радиовещательных станций и в их числе 500-киловаттная радиостанция им. Коминтерна и 120-киловаттная коротковолновая радиостанция РВ-96, по мощности и техническим показателям не имевшая в то время равных в мире.

Монтированная емкость городских телефонных станций достигла почти 1120 тыс. номеров. В городах и селах работало свыше 11 тыс. трансляционных узлов, которые обслуживали 5853 тыс. радиоточек.

Однако возможности сети связи Советского Союза были бы намного большими, если бы она развивалась так, как хотелось связистам. Несмотря на неуклонно растущую потребность в различных средствах связи и небольшой удельный вес затрат на развитие отрасли в общем объеме капстроительства в целом по стране, на эти нужды отпускалось недостаточно средств. Больше того, перед войной средства на развитие связи даже сокращались. Если уровень ассигнований, выделенных на капитальное строительство связи в 1937 г. принять за 100%, то в 1938 г. он составлял только 93, 8%, в 1939-м -69, 8%, в 1940-м – 64, 5%. В 1941 г., невзирая на то, что уже шла Вторая мировая война и нарастала угроза военного нападения на СССР, на капитальное строительство связи было ассигновано всего лишь 50% от того, что было выделено в 1937 г. [Отпускаемые отрасли мизерные средства были следствием непонимания руководством страны значения общегосударственной, да и военной связи. Вскоре эта позиция отозвалась большими потерями.]

Но и выделяемые средства использовались не полностью. План капитального строительства Наркомата связи был выполнен: в 1938 г. – на 68,5%, в 1939-м – на 72%, в 1940-м – на 73,5%. Невыполнение плана в значительной степени объяснялось тем, что капитальное строительство не обеспечивалось фондами на основное оборудование и дефицитные материалы.

Междугородная телефонная связь в то время осуществлялась преимущественно по стальным цепям. Только 13% междугородных телефонных проводов были изготовлены из цветных металлов (меди, бронзы, биметалла). Однако и это сравнительно небольшое число цепей использовалось неэффективно, так как они не были уплотнены высокочастотной аппаратурой из-за отсутствия ее в нужных количествах. В 1940 г. из 167 междугородных цветных цепей, которыми располагал Народный комиссариат связи, только 32 были оборудованы аппаратурой уплотнения.

Особенностью развития сети проводной связи Советского Союза – магистральной, внутриобластной, внутрирайонной – было ее радиальное построение. При этой системе телефонная и в значительной степени телеграфная связь Москвы, а также республиканских, краевых, областных и районных центров с периферией осуществлялась по радиальным линиям [а именно: вся сеть состояла как бы из ряда автономных сетей, не соединенных между собой непосредственно; соседние республиканские или областные центры могли связаться друг с другом только при помощи междугородной телефонной станции Москвы; то же и внутри союзных республик, краев, областей, районные центры которых не имели непосредственной связи между собой; абоненты соседних районов связывались через междугородную станцию своего областного, краевого, республиканского центра].

Радиальность построения сети проводной связи, сложившаяся в ходе исторического развития, была весьма существенным недостатком. При повреждении линий или проводов на том или ином радиусе Москва лишалась связи с большим количеством городов. Например, при повреждении одной из телефонных цепей юго-восточного направления Москва теряла связь одновременно с Куйбышевом, Оренбургом и всеми республиками Средней Азии.

Серьезным недостатком общегосударственной сети электросвязи страны являлось полное отсутствие магистральных кабельных линий (для сравнения, в 1940 г. магистральные линии связи были каблированы: в Англии на 88,5%, в США на 80,5%, в Германии на 77,2%). Вся телеграфная и телефонная связь осуществлялась по постоянным воздушным линиям, которые по различным причинам часто повреждались. Кроме того, большинство этих линий было построено вдоль железных, шоссейных и крупных грунтовых дорог. Это удобно для их ремонта и технического обслуживания в мирное время, но крайне невыгодно в условиях войны. Как показал опыт Великой Отечественной войны, такое расположение воздушных линий приводило к тому, что они часто и легко разрушались авиацией противника не только в результате прицельного бомбометания, но и при бомбардировках колонн войск и транспортов, двигавшихся по этим дорогам, а также при бомбардировках железнодорожных узлов. Проводная связь не отвечала и требованиям живучести: узлы связи, как правило, размещались в крупных промышленных центрах; резервных узлов, обходных путей не было.

Недостатки имелись и в развитии радиосредств. Техника радиосвязи базировалась на радиопередатчиках устаревших типов. Отрицательно сказывалась чрезвычайная пестрота в типах и мощностях действовавших радиостанций – это осложняло их техническую эксплуатацию, подготовку кадров специалистов и материально-техническое снабжение.

[Все это было известно руководящим работникам Наркомата связи и его центральных управлений. Принимались многие меры для улучшения показателей работы отрасли. Наркомат продолжал настаивать на

увеличении средств на капитальное строительство связи и улучшении материально-технического снабжения].

В 1938 г. была разработана генеральная схема электросвязи СССР, предусматривавшая сочетание радиальной системы связи с узловой. В 1939-1940 гг. Наркомат связи предпринял попытки хотя бы частично устранить недостатки в построении системы проводной связи силами связистов. Были составлены подробные планы строительства соединительных линий связи между соседними республиками, областями и их районами; разработаны новые стандарты для радиопередатчиков и радиостанций. Наркомат вошел в правительство с предложением об ускоренном производстве аппаратуры связи и, в частности, систем высокочастотного телефонирования.

Однако огромный объем работ не мог быть выполнен в короткие сроки. Начавшаяся война не дала возможности претворить в жизнь многие полезные мероприятия, часть которых уже была близка к завершению.

Тревожные кануны

В канун Великой Отечественной войны Народный комиссариат связи занимался своими обычными делами. В центре внимания руководства Наркомата и начальников его центральных управлений находились обеспечение плана эксплуатационной деятельности хозяйства связи и улучшение качественных показателей работы почты, телеграфа, телефона. Для рассмотрения и решения всех дел времени не хватало. Работать приходилось и по ночам, и в выходные дни.

С мамой, Анастасией Ивановной

Была еще одна причина, оказывавшая влияние на трудовой ритм: по некоторым признакам чувствовалось приближение большой войны.

В Европе она шла уже более полутора лет. Тревожные вести поступали с западных границ Советского Союза, где продолжалась концентрация крупных сил гитлеровских войск. Вопросы связи все чаще стали обсуждаться в Центральном Комитете партии и правительстве. Это было связано преимущественно с необходимостью удовлетворения потребностей Наркомата обороны – сокращения сроков строительства узлов и линий связи для Военно-Воздушных сил и Войск противовоздушной обороны страны.

В начале 1941 г. в Наркомат связи приехал начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии К. А. Мерецков. Это был исключительный случай, происшедший впервые за все время моей работы в Наркомате. Обычно, когда возникали вопросы, которые надо было решать совместно с Наркоматом обороны, я или мои заместители ездили туда. На этот раз начальник Генштаба ехал ко мне. Уже когда он предупредил меня по телефону о своем приезде, я понял, что едет он по весьма важному делу.

Во время нашей встречи К. А. Мерецков расспрашивал о состоянии строительства объектов связи для Наркомата обороны, а затем попросил ускорить окончание сооружения линий связи для штаба войск противовоздушной обороны Московской зоны. Он не объяснил, почему надо закончить работы раньше сроков, установленных государственным планом. Но было заметно, что это строительство очень его беспокоит. Уходя от меня, он еще раз повторил свою просьбу. Этот сам по себе, быть может, и незначительный факт настораживал.

В предвоенные месяцы ко мне часто приезжал начальник связи Красной Армии генерал-майор Н. И. Гапич. Он также настойчиво добивался сокращения сроков строительства средств связи, просил скорее вводить в эксплуатацию законченные объекты. Кроме того, Н. И. Гапич чаще, чем раньше, в личных беседах жаловался на трудности в работе, на некомплект имущества связи в войсках, на отсутствие в его непосредственном распоряжении частей связи. Я не раз пытался вызвать его на откровенный разговор, выяснить его мнение, скоро ли начнется война, но он ничего определенного не говорил. Видимо, он так же, как и я, не знал этого, но обстановка сильно его беспокоила.

В середине июня поступил тревожный сигнал от начальника Центральной междугородной станции И. М. Тупанова. Он доложил, что в последние дни стала неустойчиво работать телефонная связь с городами Европы. Телефонистки Берлинской телефонной станции, через которую шли многие транзитные связи, чинили препятствия и не соединяли с другими европейскими столицами. Ссылаются на войну, на неисправность телефонных каналов, другие технические неполадки.

Было ясно, что это делается умышленно. [Количество недовольных невозможностью получить разговор с абонентом западноевропейского города все время росло. Особенно возмущались дипломаты и иностранные корреспонденты, аккредитованные в Москве. Начали поступать письменные жалобы. Немедленно была написана докладная в Совет Народных Комиссаров. Впоследствии я узнал, что она была переслана в Наркомат иностранных дел (и безмятежно подшита в папку)]. Положение со связью на Европу так и не изменилось вплоть до начала войны.

В Орше

Случилось так, что война застала меня на территории Белорусской ССР. Поезд, в котором возглавляемая мной группа работников Наркомата связи ехала в командировку в Вильнюс, утром 22 июня остановился на станции Орша.

[19 июня меня вызвал И. В. Сталин и сказал: "У вас неблагополучно с кадрами в Прибалтийских республиках. Поезжайте и разберитесь". Я понял, что работа предстоит не из приятных. Тем более, что в этом же составе был вагон с работниками НКВД.]

К нам в вагон вскочил какой-то связист, спросил замнаркома Г. А. Омельченко и вручил телеграмму. Пожав плечами, Омельченко передал ее мне, я прочел: "СВЯЗИ ИЗМЕНЕНИЕМ ОБСТАНОВКИ НЕ СОЧТЕТЕ ЛИ ВЫ НУЖНЫМ ВЕРНУТЬСЯ В МОСКВУ=-ПЕРЕСЫПКИН". Текст был непонятным, тем более, что в телеграмме стояла моя подпись. Мы терялись в догадках, что это могло значить. Я спросил связиста, доставившего телеграмму (он оказался начальником местной конторы связи), не знает ли он, что случилось.

Удивленный еще больше меня, он ответил:

– Разве вы не знаете? Началась война!

Как выяснилось потом, телеграмму послал мой первый заместитель К. Я. Сергейчук, оказавшийся большим конспиратором. Константин Яковлевич долго ломал голову, сочиняя текст телеграммы: он не хотел передавать открыто о том, что в поезде Москва-Вильнюс едет нарком.

Мы вышли на перрон. В ясном солнечном небе над Оршей на большой высоте кружил немецкий самолет-разведчик. По трансляционной сети вокзала железнодорожный диктор обычным голосом, каким сообщают о прибытии и отправлении поездов, читал: "Граждане пассажиры, следующие в командировки и возвращающиеся к месту постоянного жительства, могут продолжать свой путь. Тем же, кто едет в отпуск или по личным делам, рекомендуется возвращаться домой".

Как поступить мне? Продолжать или прервать начатую поездку? Обстановка резко изменилась. Началась война, и я был твердо убежден, что в этот ответственный момент важнее всего находиться в Москве, однако только накануне вечером была подтверждена необходимость моей командировки. Может быть, на это были какие-то важные соображения?

Из кабинета начальника вокзала по железнодорожной связи я позвонил в Москву и попросил своего заместителя Р. А. Попова переговорить с К. Е. Ворошиловым, который в то время занимался, в числе других, вопросами Наркомата связи. Через несколько минут из Москвы последовало указание немедленно возвратиться.

С вокзала на машине, предоставленной местными организациями, со всеми своими спутниками я отправился в Оршанскую контору связи. Там имел возможность своими глазами наблюдать деятельность белорусских связистов в первый день Великой Отечественной войны. Несмотря на грозные события – самолеты противника не раз появлялись в тот день над городом, – работа в конторе связи шла четко и организованно. Действия конторы с этого дня полностью были подчинены интересам военного командования.

С полной нагрузкой работали телеграф и городская телефонная станция. По телеграфу и телефону шли распоряжения, связанные с мобилизацией. Войсковым штабам передали некоторые телеграфные провода. Одновременно комплектовались аварийные бригады для восстановления линий связи на случай их разрушения авиацией противника. Поддерживалась устойчивая телефонная и телеграфная связь с Минском и Смоленском. Работникам электросвязи было объявлено, что с 22 июня они переводятся на казарменное положение.

Все дежурные находились на местах. Одна из работниц раздавала противогазы так деловито, как будто всю жизнь только этим и занималась. Другие проверяли санитарное имущество, медицинские сумки. В контору вызывались по телефону связисты, находившиеся на квартирах. День ведь был воскресный.

Затаив дыхание, все в конторе слушали передававшееся по радио официальное заявление правительства о нападении фашистской Германии на Советский Союз.

Дружески побеседовав со связистами Орши, предупредив их о важности обеспечения действующей армии хорошей связью, мы отправились в Москву. Часть группы во главе с заместителем наркома Г. А. Омельченко была направлена в Минск для оказания помощи связистам столицы Белоруссии.

В Москву мы ехали на потрепанной полуторке, попросив Смоленский облисполком выслать навстречу легковую автомашину. Часа через два на автомагистрали Минск-Москва нас встретил "ЗИС". Еще через час мы уже были в Смоленске и имели возможность посмотреть, как перестраиваются на военный лад смоленские предприятия связи.

По дороге в Москву я включил радио. На многих частотах звучали немецкие марши; сквозь шум и треск слышались крики "Зиг! Хайль!", похожие на собачий лай. Немцы вели передачи на русском языке, хвастливо сообщая, что Красная Армия разбита и откатывается на восток, а через несколько дней победоносное знамя гитлеровского рейха будет реять над Москвой. Передачи эти носили озверело-антисоветский характер, фашисты старались посеять вражду между советскими народами, разрушить основы существования и могущества нашего государства. Я не мог более этого слушать и выключил приемник. На рассвете 23 июня мы подъехали к Москве.

Первые удары

Вместе со всем советским народом на фронте и в тылу с первой минуты войны напряженно работали и связисты. Страна превратилась в военный лагерь, и все средства связи были обращены на службу ему.

Необходимо было организовать связь Ставки Верховного Главнокомандования со штабами фронтов, а последних – со штабами армий; выделить технические средства и личный состав для управления военными действиями, для Военно-Воздушных Сил, Военно-Морского Флота, Противовоздушной обороны; обеспечить связь Наркомата обороны с военными округами, занимавшимися формированием войск для действующей армии, органов государственного управления, с административными центрами и предприятиями народного хозяйства, снабжавшими действующую армию вооружением, продовольствием и другим необходимым. В исключительно короткие сроки была осуществлена перестройка работы общегосударственной сети электросвязи: наиболее ответственные телефонно-телеграфные узлы связи переведены в надежно укрепленные помещения либо вывезены в загородные районы, создана система обходных линий, обеспечивавших непрерывность связи на фронтовых направлениях. Грань между общегосударственной и военной связью перестала существовать.

В первые же дни войны резко сократились возможности многих предприятий и Наркомата связи в целом вследствие того, что в Красную армию было призвано и ушло добровольцами большое количество специалистов; в распоряжение военного командования было передано много аппаратуры и линейных материалов, проводов и каналов связи, а промышленность почти полностью прекратила поставку средств связи.

По возвращении в Москву из прерванной войной командировки, [не успев поздороваться с семьей, я стал звонить дежурному по Наркомату и приказал вызвать к восьми утра нужных работников. Лихорадочно обдумывал, что надо делать немедленно. Заседание в Наркомате длилось много часов подряд. Пили крепкий чай, беспрерывно курили. В результате был выработан план неотложных мероприятий, состоявший из семи пунктов. В их числе – создание ремонтно-восстановительных батальонов связи и изъятие у населения радиоприемников с целью пресечения фашистской пропаганды.]

Меня не покидала мысль обратиться за помощью к И. В. Сталину, но я не решался позвонить ему по телефону. И вдруг 24 июня он приказал явиться к нему для доклада. Через несколько минут я был уже в его кремлевском кабинете. В связи с неудачами на фронте я предполагал встретить его суровым и строгим. До начала делового разговора он показал лежавшие на столе какие-то нашивки и знаки отличия и сказал: "Смотрите, какие побрякушки носят немецкие летчики. Это мне прислали товарищи из ПВО". Как потом оказалось, нашивки были сняты с одежды пленных фашистских асов, самолеты которых были сбиты в первых воздушных боях.

Затем И. В. Сталин внимательно прочитал мою докладную записку, в которой были изложены просьбы об оказании Наркомату связи помощи, и сказал, что по всем поставленным вопросам будет принято специальное решение.

1 июля 1941 г. Наркомату были выделены автомашины, дополнительное количество аппаратуры связи, линейные материалы. Но самым главным было разрешение сформировать три отдельных ремонтно-восстановительных батальона связи, предназначавшихся для эксплуатационно-технического обслуживания важнейших сооружений связи Московского узла и осуществления, в случае их разрушения авиацией противника, аварийно-восстановительных работ.

Автор этих строк через месяц после начала войны, 22 июля 1941 г., решением Государственного Комитета обороны был назначен по совместительству начальником Главного управления связи Красной Армии, на которое было возложено обеспечение военной связи и руководство войсками связи Красной Армии, и одновременно – заместителем народного комиссара обороны.

Централизация руководства общегосударственной и военной связью сыграла очень важную роль в обеспечении связью на фронте и в тылу страны: были устранены ведомственные барьеры, под единым началом объединены силы военных и гражданских связистов и огромное количество средств связи; созданы условия для мобилизации и рационального использования человеческих и материальных ресурсов. Высокие полномочия замнаркома обороны позволили оперативно решать чрезвычайно важные проблемы в области управления и связи Красной Армии, а пост народного комиссара – поставить на службу обороны все средства общегосударственной связи.

Обстановка на фронтах, а также многочисленные задания правительства и Верховного Главнокомандования обязывали меня часто выезжать на фронт, в различные города страны. Бывая в штабах фронтов и войсках, на предприятиях связи, в прифронтовых районах и в тылу, я ощущал напряженность работы всех связистов страны, в различных условиях и обстановке, видел значительность результатов их патриотического труда, его важность в деле в Редкие часы досуга обороны.

Неблагоприятная обстановка, сложившаяся на всех фронтах в первые месяцы войны, потребовала эвакуации многих промышленных и сельскохозяйственных предприятий, различных учреждений, организаций и населения в восточные районы страны. Для них надо было как можно быстрее организовать связь.

Однако в те годы в восточных районах – на Урале, в Сибири, Средней Азии, Казахстане – связь была развита недостаточно и, конечно, не рассчитана на обслуживание такого большого количества новых потребителей. Масштабы и сложность работ, выполненных связистами, вследствие перестройки народного хозяйства на военный лад, преобразования промышленности и эвакуации населения были огромны.

Общий объем работ всех предприятий Народного комиссариата связи резко увеличился. В среднем по стране в 2,5 раза возросли почтовый и телеграфный обмен, примерно в 1,5-2 раза – количество требований на междугородные телефонные разговоры. Потребовалось увеличить время действия радиостанций и радиотрансляционных узлов. Спрос на услуги связи увеличился, а возможности резко сократились – ведь значительная часть каналов связи была передана военному командованию.

С проводной связью, которая в высших сферах управления считалась основным средством связи, было особенно трудно. Работала она с большими перебоями, из-за этого часто нарушалось управление войсками. Некоторые западные направления очень скоро оказались перерезанными противником. Другие выходили из строя в результате интенсивного воздействия на узлы и линии воздушного противника. Рабочих и специалистов для их ремонта и эксплуатационного обслуживания не хватало. [Новое строительство и восстановительные работы в первые месяцы войны, да и в последующем; осложнялись острым недостатком кадров, аппаратуры, линейных материалов и другого имущества связи.]

Во всех отраслевых управлениях Наркомата связи были созданы оперативные группы, на которые возложили следующие задачи: систематический контроль за работой средств и каналов связи, переданных в распоряжение различных штабов; замена проводов и каналов связи, вышедших из строя в результате действия противника; поддержание тесного контакта по вопросам организации и обеспечения связи военного командования с Главным управлением связи Красной Армии и узлом связи Генерального штаба. Все работники оперативных групп с первого дня войны были переведены на казарменное положение и по личным делам редко покидали здание Наркомата. Обеспечению связи военного командования была подчинена также деятельность заместителей наркома и всех начальников центральных управлений. В их рабочих кабинетах появились походные кровати, предназначенные для отдыха в тех случаях, когда ситуация не позволяла по нескольку суток уходить домой.

Обстановка на всех фронтах быстро изменялась. В центре, на периферии, в прифронтовой полосе у связистов непрерывно возникали новые трудности. Вследствие этого работа коллектива наркомата отличалась особенно большим накалом. В то время все вопросы, поступавшие от местных управлений и предприятий связи, носили срочный характер. Их надо было решать немедленно. Для этого руководящим работникам наркомата приходилось часто выезжать на места, что было одной из особенностей деятельности центрального аппарата в военное время.

Аналогичная обстановка была с первых дней войны в республиканских, краевых и областных управлениях, во всех местных предприятиях связи.

Сооружение сверхмощной радиостанции

В трудное военное время на востоке нашей страны в короткий срок была построена самая мощная в мире радиовещательная станция. Интересна ее история. Сооружение станции было начато еще до войны, в районе Курска, но война прервала строительные работы. В связи с эвакуацией радиостанций из Москвы, Ленинграда и других городов, а также потерей некоторых радиостанций в западных районах страны сократилась техническая база советского радиовещания. По этой причине в начале осени 1941 г. Государственный комитет обороны принял решение построить в тылу страны (в районе Куйбышева областного) сверхмощную радиовещательную станцию. Общее техническое руководство строительством было поручено известному советскому радиоспециалисту, впоследствии академику, А. Л. Минцу. [Его привезли к месту строительства прямо из мест заключения, он был в тюремной телогрейке, худой, бледный.]

Благоприятное стечение обстоятельств (в пути на восток, в нужном направлении, находились два поезда связи, со всем необходимым оборудованием и обслуживающим персоналом и эшелон военно-восстановительного батальона), а главное, не прекращавшаяся ни днем, ни ночью самоотверженная работа всего личного состава, принимавшего участие в сооружении этого объекта, позволила за пять (!) суток смонтировать и пустить в эксплуатацию 21 октября 1941 г. мощный резервный узел связи Ставки Верховного Главнокомандования. Он имел в своем составе: 20 радиостанций и отдельных радиопередатчиков (типов ДРК-15, ДРК-1, PAT, РАФ, РСБ); свыше 20 радиоприемников; военно-телеграфную станцию – 26 аппаратов Бодо, 32 – СТ-35 и 24 – Морзе; станцию высокочастотной связи, междугородную телефонную станцию, центральную городскую телефонную станцию на 1000 номеров (АТС – на 400, РТС ЦБ – на 600 номеров), мощную дизельную электростанцию.

Одновременно с монтажными работами на узле связи, в районе железнодорожной станции, силами личного состава дислоцировавшейся в этом районе отдельной запасной стрелковой бригады была построена специальная железнодорожная ветка протяженностью около 5 километров, на которой установили поезда связи и специальный поезд оперативной группы Генерального штаба Красной Армии, которая прибыла туда во главе с маршалом Советского Союза Б. М. Шапошниковым утром 21 октября.

Наиболее сложной была задача установить прямую проводную связь со всеми штабами фронтов и военных округов. В кратчайший срок связисты выполнили большой объем линейных работ и присоединили узел к нужным направлениям. Так в результате напряженнейшего труда был создан мощный узел на востоке страны.

[Запасной узел Ставки получил позывной "Виктория". Мы с Борисом Михайловичем наметили план совершенствования узла и рано утром 22 октября на самолете ЛИ-2 вылетели в Москву. На подлете к столице к нашему ЛИ-2 присоединилась четверка истребителей, они сопровождали нас до аэродрома.]

Ко всеобщей радости построенный резервный узел связи как узел Ставки Верховного Главнокомандования не пригодился. По решению Сталина Ставка не поехала туда и оставалась в Москве все время до окончания Великой Отечественной войны.

* * *

Советские связисты непоколебимо стояли на своих постах, верно и безотказно служили народу с первых минут вероломного нападения гитлеровских полчищ на нашу Отчизну. Они мужественно выполняли священный долг перед Родиной на переднем крае борьбы, находясь в частях связи Красной Армии и Военно-Морского Флота, и напряженно трудились на предприятиях Народного комиссариата связи, в прифронтовых районах и в тылу страны. Днем и ночью, в стужу и зной, под огнем артиллерии противника и во время ожесточенных воздушных бомбардировок связисты делали все, чтобы связь работала устойчиво, надежно. Так было в самый тяжелый – первый период войны. Так было и в течение всей войны, вплоть до полного разгрома фашистской Германии. Своей самоотверженной работой связисты внесли большой вклад в дело Победы над врагом, вписали незабываемые страницы в славную летопись Великой Отечественной войны.

Редакция выражает признательность Галине Ивановне Пересыпкиной за помощь в уточнении некоторых фактов и фото из семейного архива.

Статья опубликована в журнале “Электросвязь: история и современность” №2, 2005 г., стр. 9.
Перепечатывается с разрешения редакции.