Мои встречи с Б.И. Рамеевым

О.Ф. Лобов,
начальник лаборатории разработки арифметических устройств ЭВМ «Урал»,
ветеран предприятия

Фамилию Рамеева как главного конструктора цифровой вычислительной машины «Урал» я неоднократно слышал от ранее закончившего Московский энергетический институт сотрудника Московского СКБ-245 Андрея Николаевича Невского, жена которого, Фрида Павловна, училась со мной на одном курсе и жила ниже этажом в общежитии. Позже, когда на дипломном проектировании мне довелось быть в Московском СКБ-245, где работал в то время Рамеев, я ни разу его не видел, а встретил только в Пензе, куда был направлен работать на Пензенский завод счётно-аналитических машин (завод САМ). Вот как это было.

После окончания МЭИ приехал я в Пензу по направлению на работу второго апреля 1956 года. Конечно, я должен был прибыть на предприятие первого апреля, но этот день в тот год был воскресным, а второе - понедельником. Нашёл отдел кадров завода САМ, и после подписания и оформления разных анкет и бумаг меня отвели в общежитие, предупредив, что пропуск на предприятие будет готов только через неделю.

Наконец, наступил день, когда я попал на завод. Первый визит был к главному инженеру предприятия Борису Александровичу Маткину, который в это время замещал заболевшего директора завода Н.А. Разумова. Борис Александрович рассказал мне об истории предприятия, а также о том, что теперь с моим участием на заводе будет проходить освоение и запуск в серийное производство цифровых вычислительных машин. Чувствовалось, что знал Борис Александрович и завод, и производство, но также было понятно, что он механик, а не электроник. Независимо от этого, послушать его было интересно. Только я вернулся от Б.А. Маткина, как меня снова направили к Баширу Искандаровичу Рамееву, заместителю директора завода и заместителю начальника Пензенского филиала СКБ-245 по научно-технической работе, главному конструктору цифровой ЭВМ «Урал».

Я уже упоминал, что во время дипломного проектирования в Московском СКБ-245 у начальника лаборатории аналоговых устройств Геннадия Михайловича Петрова, я, конечно, тоже слышал фамилию Рамеева, но с ним не встречался и знаком не был. И вот уже в Пензе меня встретил человек в скромном, но хорошо сшитом костюме, в очках, и первое потрясающее впечатление произвели его удивительно добрые глаза и мягкая улыбка. Это обстоятельство сразу настроило меня на простой, хороший разговор. Башир Искандарович долго меня расспрашивал о том, чему нас учили, и кто нас учил. Его интересовало всё, что я знаю, точнее, что у меня осталось в памяти.

В конце длительной беседы Башир Искандарович сказал, что назначает меня в группу Андрея Николаевича Невского, и заниматься я буду арифметическим устройством машины «Урал».

Вот такой и была наша первая встреча. И, действительно, буквально с первого дня как я появился на заводе, началась работа. Почти каждому из вновь принятых на предприятие, старожилам завода, а также будущим эксплуатационникам машины пришлось участвовать в разработке монтажной документации и одновременно изучать устройство машины и методы её наладки. Потом началась проверка правильности монтажа на смонтированных узлах и, наконец, автономная наладка собранных узлов. Все работы (кроме учебы) выполнялись круглосуточно, по скользящему графику каждому предоставлялся один выходной в неделю. Время от времени, если того требовал ход работ, у некоторых сотрудников переставлялись смены. Для упрощения дела все наладчики имели пропуска с красной полосой, что давало возможность входить на предприятие и выходить в любое время дня и ночи, независимо от дня недели, дней отдыха и праздников. Обычным было положение, когда рабочая смена начиналась по заводскому расписанию, а заканчивалась после 12-15 часов работы. Всё было ново: и схемы узлов и устройств, и способы наладки, и во всём - широчайшая самостоятельность.

В это время я видел Башира Искандаровича ежедневно и даже по несколько раз. Подходить к нему, если у меня не было вопросов, было не очень удобно, но слушал его разговоры со старшими наладчиками я внимательно, поскольку всегда это было интересно и поучительно. Прежде всего, удивляла, правда только поначалу, внимательность Башира Искандаровича даже к мелким деталям работы, его дотошность. Он прекрасно понимал разработчиков с полуслова и считал необходимым обсудить конкретный вопрос немедленно, найти его решение, поскольку даже мелкая «зацепка», недоговорённость могла задержать наладку машины. Уже в июле автономная наладка узлов машины была закончена, и началась комплексная наладка всей машины. Теперь на изделии работала выездная лаборатория Московского СКБ-245 Вениамина Степановича Антонова, а от Пензенского филиала СКБ-245 участвовали в работах Андрей Николаевич Невский и Василий Иванович Мухин, переведённые из Московского СКБ-245 в Пензенский филиал на постоянную работу, а также первогодки, молодые специалисты: Валя Нутельс - выпускница 1956 года Ленинградского электротехнического института им. Ульянова (Ленина), Фрида Невская и автор этих строк - выпускники 1956 года Московского энергетического института.

Комплексная наладка изделия - очень сложный и тонкий процесс, при котором автономно налаженные узлы постепенно и последовательно состыковываются по сигналам управления и информационно. После завершения наладки всё изделие начинает функционировать так, как было задумано главным конструктором во время проектирования.

В конце июля - начале августа 1956 года начальный этап комплексной наладки на головном образце серии машин «Урал» был завершён. На машине начали выполняться проверочные тесты устройств - небольшие задачи, которые исполнялись без остановки только в случае правильного функционирования машины, а при сбое или ошибке - останов, причём, как правило, место останова соответствовало характеру ошибки.

Конечно, все работы этого периода наладки выполнялись под постоянным контролем Башира Искандаровича, который проводил на наладочном стенде много времени. В связи с большой занятостью мне редко удавалось послушать разговоры главного конструктора с разработчиками, но суть бесед об арифметическом устройстве мой непосредственный начальник А.Н. Невский мне передавал.

В один из дней начала августа, уже в середине дня, подзывает меня B.C. Антонов и предлагает уйти домой, а прийти на работу в 20 часов, чтобы в течение ночи проверить работу машины решением задачи: обстоятельства сложились так, что никто из выездной лаборатории выйти на работу в ночь не мог. В конце разговора Вениамин Степанович добавил, что вместе со мной будет работать в эту смену Владимир Александрович Комарницкий, как выяснилось много позже, руководитель бригады эксплуатационников машины «Урал» на Байконуре.

Когда вечером я пришёл на работу, представитель математической лаборатории вручил мне текст программы на бланке, перфорированную ленту с программой счёта и исходными данными. Оказалось, что В.А. Комарницкий в эту ночь должен был заниматься одним из устройств ввода-вывода, поэтому разбираться с задачей мне пришлось одному.

После ввода данных с перфорированной ленты выяснилось, что программа не выполняется, так как всё время происходили остановки по переполнению. Хотя никаких пояснений среди данных мне бумаг математики не оставили, вскоре стало понятно: задача представляла собой запрограммированный степенной ряд для подсчёта функции синуса, у которого положительный аргумент последовательно увеличивался от нуля до некоторой постоянной. И в тексте программы, и в исходных данных были допущены ошибки, после исправления которых задача пошла - совпали несколько подсчитанных заранее вручную контрольных результатов. После этого за ночь задача была решена дважды, получилось два бумажных рулона напечатанных результатов. Я подробно записал весь ход работы в журнал наладки и утром отдал результаты Б.И. Рамееву, он всегда приходил на наладочный стенд очень рано и обязательно первым. После моих ответов на вопросы Башир Искандарович просмотрел записи в журнале и результаты. Не понравилось ему то, что математики оставили с этой задачей меня одного.

Однако самое удивительное произошло позже, когда я добрался до дома и сел завтракать. По центральному радио в это время передавались последние известия, и вдруг я слышу сообщение о том, что на вновь разработанной вычислительной машине «Урал» в Пензе сегодня была решена первая задача. И всё. Никаких фамилий, ни названий предприятия в традициях того времени не упоминалось. Для меня потом кое-что после этой ночной работы изменилось: теперь я сел за пульт управления машиной. Это давало всем антоновским ребятам заниматься наладкой, не отвлекаясь на управление машиной.

Рано утром, после включения машины, проверял её тестами, а во время работы по заказам наладчиков создавал для поиска ошибок и сбоев различные наладочные режимы, программы которых придумывались тут же. Поиск этих неполадок выполняли антоновские ребята.

Вскоре для запуска на машине контрольных задач №1 и №2 Б.И. Рамеев вызвал математиков-программистов из Московского СКБ-245, тех, кто разрабатывал эти программы для лабораторного образца. За пультом они работали сами, а я за ними внимательно наблюдал. Конечно, в эти дни на наладочном стенде подолгу бывал Б.И. Рамеев, и иногда, когда в этом была необходимость, мне доводилось участвовать в его разговорах с московскими наладчиками и программистами. Как и при первом впечатлении, по-прежнему я удивлялся широте его взглядов на обсуждаемые проблемы. Теперь я увидел ещё одну особенность Башира Искандаровича - неуступчивость, если он в чём-либо был убеждён. Как пример можно привести следующее.

С самого начала проектирования головного образца серии машин «Урал» был определён и утверждён главным конструктором ограничительный список применяемых в изделии комплектующих. Инженеры-разработчики в процессе наладки нередко встречались со случаями необходимости применения комплектующих, отсутствующих в ограничительном списке, когда такое изделие применяется однократно. Так вот, для добавления нового комплектующего в список необходимо было доказать главному конструктору, что новый номинал, например, резистора или конденсатора, не удаётся получить из комбинации комплектующих изделий, уже имеющихся в списке.

Ещё необходимо отметить техническую интуицию Башира Искандаровича, основой которой были широчайшие знания из разных областей техники. Например, был такой случай. Во время работы машины на штанговом печатающем устройстве при какой-то комбинации набираемого для печати числа тонкие стальные штанги разрядов «перехлестнулись», и произошла их поломка. Я сообщил об этом Баширу Искандаровичу. Он пришёл сам, вызвал на стенд ведущего конструктора по механическим устройствам, пришёл и Б.А. Маткин. Из их общего разговора стало ясно, что Башир Искандарович уже предвидел подобную ситуацию с возможностью поломки печати таким образом, и он ранее требовал введения в штанговую печать для штанг разделительной гребёнки, а механики доказывали, что подобная поломка невозможна, и новую деталь в изделие вводить не торопились. После этого случая стало ясно, что Башир Искандарович прав, разделительная гребёнка была срочно изготовлена, поставлена на устройство, и поломок печатающего устройства этим способом больше не было.

При проведении заводских испытаний головного образца серии машин «Урал» в октябре 1956 года стала очевидна очень низкая надёжность машины из-за большого количества плохо пропаянных контактов, сделанных ещё некоторыми малоопытными электромонтажниками, а также от значительных перепадов напряжения сети, возникающих при включениях и выключениях мощных потребителей электроэнергии заводской сети, например, нагревательных печей, больших вентиляторов, мощных станков и т. п.

Для устранения этих недостатков, по предложению Башира Искандаровича, наладчиками из лаборатории B.C. Антонова в течение ноября было проведено механическое простукивание узлов машины с обязательным установлением и устранением причин выявленных сбоев при ударах по узлам, а также подбор рабочих режимов мощных ламповых усилителей. Удары по сети, то есть перепады напряжения заданной величины, создавались специально изготовленной в приборном отделе установкой, управляемой вручную. После проведения этих мероприятий контрольные задачи решались на машине уже с очень редкими сбоями.

Для того чтобы сделать безопасными перепады напряжения в первичной сети на время госиспытаний, головной образец переключили на питание от мотор-генератора, который вырабатывал трёхфазное напряжение без перепадов напряжения.

На декабрь 1956 года уже были назначены междуведомственные испытания образца, но тут случилась беда: в конце ноября единственный устойчиво работающий магнитный барабан - основная оперативная память машины - был безнадёжно испорчен. После этого начались авральные работы по срочному изготовлению двух новых магнитных барабанов: основного и запасного. Ведущий по магнитному барабану А.Г. Калмыков в течение дня изготавливал очередной барабан с доведением его до работоспособного состояния, а в ночную смену выполнялась ею проверка решением первой контрольной задачи: при очередном сбое в работе памяти на остановленной машине проверялись и зарисовывались сигналы с каждого из усилителей воспроизведения. После этого поверхность барабана стиралась односторонним намагничиванием путём нажатия кнопки «Стирание», задача вводилась вновь и повторялась до следующего сбоя. Эту часть ночной работы с 20 часов вечера до 8 часов утра выполнял автор этих строк, причём работая на машине в одиночку. На первых вариантах вновь изготовленных барабанов сбои возникали из-за ошибок, получаемых с каналов воспроизведения барабана. Постепенно, по мере улучшения качества их работы, сбои барабанного типа убывали, и выявлялись отказы других узлов машины. Эти отказы почти всегда мне удавалось устранить. Все свои действия я протоколировал в журнале наладки. Обычно около 7 утра первым на стенде появлялся Башир Искандарович. Он внимательно читал журнал, задавал мне вопросы, мы обсуждали полученные результаты, а когда в  8 часов на стенд приходили московские наладчики, план дневных работ у главного конструктора был уже, по сути, составлен, и начиналась его реализация. Около двух часов я слушал разговоры Башира Искандаровича с разработчиками, поскольку эти разговоры как всегда были не только интересны, но и поучительны. После этого около 10 часов утра я уходил отдыхать.

Наконец, 18 января 1957 года собралась междуведомственная комиссия, и государственные испытания головного образца серии машин «Урал» начались. По-прежнему, как и во время подготовки, работал я в ночные смены, управлял машиной за пультом. Закончились испытания первого февраля 1957 года с хорошими показателями, и цифровая вычислительная машина «Урал» была рекомендована для серийного производства. По настоянию Башира Искандаровича головной образец был оставлен в Пензенском филиале СКБ-245 и эксплуатировался в вычислительной лаборатории. Руководство этой лабораторией Башир Искандарович доверил мне.

На машине «Урал» решалось много разнообразных задач как собственных, связанных с разработкой новых изделий, так и задач сторонних организаций. Одновременно с помощью машины подготавливались материалы для технического описания, а также проверялись различные модернизации и методы решения новых задач. По всем этим вопросам я постоянно встречался с Баширом Искандаровичем и не уставая удивляться широте его кругозора и прозорливости, отличным он был учителем.

Дома у Башира Искандаровича я был дважды. В первом случае в начале 60-х годов, точную дату я не помню, меня с поручением к нему отправил А.Н. Невский, мой начальник и друг. Башир Искандарович был нездоров. Передал я ему несколько документов, но он, как гостеприимный хозяин, отпустил меня не сразу. В возникшем разговоре случайно была упомянута радиолокация и одна из книг но элементам и узлам радиолокаторов. Замечу, что в те годы в нашей стране издавалось множество американских отчётов о разработке радиолокаторов в переводах, и наиболее интересные, например, книга «Ламповые усилители», часто использовались инженерами и студентами в качестве учебных пособий. Тогда я ещё не знал, что Башир Искандарович был в числе первых разработчиков радиолокационных станций под руководством академика Акселя Ивановича Берга. Башир Искандарович мне коротко об этой своей деятельности рассказал и показал ламповый СВЧ-усилитель, смонтированный им лично. Потом я рассказал о своих занятиях радиолюбительством, как для добывания деталей разобрал немецкий военный приёмник «Торн». Он был батарейным, но батарей у меня в то время не было, а детали были очень нужны.

Вторая встреча дома у Башира Искандаровича была в середине 1968 года, когда он покидал Пензу. На прощальной встрече, помнится, были главный инженер завода ВЭМ В.Е. Прохоров, наш заместитель директора по общим вопросам В.А. Бурунов, А.Н. Невский, В.И. Мухин. Семья Башира Искандаровича жена и сын уже уехала в Москву. Так что у нас был «мальчишник», на котором гостеприимный хозяин прощался с Пензой. Я никогда никому об этом не говорил, но мне показалось, что Башир Искандарович с городом расставался очень неохотно.

Ещё одна встреча с Баширом Искандаровичем в Пензе была в начале 1970-х годов. Был выходной день. Владимир Иванович Бурков позвонил и попросил меня прийти. Когда я к нему пришёл, то оказалось, что здесь уже были А.Н. Невский, А.С. Горшков и Башир Искандарович, приехавший по каким-то делам в командировку. Перед этим А.Н. Невский купил фотоаппарат «Киев-автомат». Он зарядил его, принёс к Буркову и передал мне. Почти целый день во время длительного обеда с пельменями и другими сибирскими лакомствами я снимал фотоаппаратом «Киев-автомат» и одиночек, и группы участников этого события. Эти кадры хранятся в архиве А.Н. Невского.

После этого я видел Башира Искандаровича в мае 1981 года в Пензе на похоронах А.Н. Невского, а в начале мая 1994 года я вместе с А.С. Горшковым был уже на похоронах Башира Искандаровича в Москве.

Светлые воспоминания об этом удивительном и мудром человеке навсегда останутся в моей памяти.

Материал опубликован в книге «60 лет на службе отечеству!»
стр. 162-165 (Пенза, НПО “Рубин”).

Публикуется в музее с разрешения автора 18.06.2013 года.