В памяти моей – главный конструктор Б.И. Рамеев
Г.С. Смирнов
В 1955 году на лекции в МЭИ я впервые услышал о Рамееве как об авторе способа расчёта триггера с учётом наихудшего сочетания допусков на компоненты схемы. Таким расчётом, обеспечивающим длительную надёжную работу схемы, я с успехом пользовался во время дипломного проектирования при модернизации триггера ЦЭВМ «Стрела». Лектор А.Г. Шигин рассказал нам, дипломникам, что Башир Искандарович не имеет высшего образования, но стал соавтором первого в стране проекта ЦЭВМ, в СКБ-245 – ведущим разработчиком первой выпускавшейся промышленностью универсальной цифровой вычислительной машины «Стрела», а теперь – главный конструктор новой малой ЦЭВМ «Урал».
В мае 1957 года я был принят на работу в Пензенский филиал СКБ-245, где заместителем по научной работе начальника филиала был лауреат Сталинской премии Б.И. Рамеев, руководивший не только освоением производства «Уралов» на местном заводе САМ, но и созданием специализированных машин на «уральской» конструктивной и элементной базе. И основным элементом их был известный мне триггер машины «Стрела». Такая приверженность Б.И. Рамеева к унификации, которая считается краеугольным камнем эффективного серийного производства, свидетельствовала о высоком уровне конструирования.
В числе новых разработок находилась и ЦЭВМ М-30, для которой мне поручили спроектировать МОЗУ на ферритовых сердечниках. С выделенными молодыми специалистами я проанализировал известные мне способы реализации и приступил к макетированию. В конце года это повлияло на то, что эскизный проект М-30 был принят комиссией под руководством Б.И. Рамеева в качестве технического.
1957 год стал знаменателен тем, что на опытном образце БЭСМ-1 академика С.А. Лебедева появилось первое в стране МОЗУ типа 2D, признанное перспективным. Новому Казанскому заводу предписали его изготовление. Производство машин «Стрела» с ОЗУ на ЭЛТ уже закончилось. Мне стало известно, что новатор-конструктор Б.И. Рамеев решил заполнить освободившуюся нишу: создать на базе «уральских» элементов, конструкций и казанского устройства памяти универсальную ЦЭВМ «Урал-2» с производительностью работы, сравнимой со «Стрелой» Работа началась в том же году, но поставки устройства памяти из Казани не было.
В феврале 1958 года по настоянию Б.И. Рамева нашу группу разработчиков памяти изъяли из коллектива разработчиков М-30 и мне, молодому специалисту, поручили возглавить разработку нашей группой МОЗУ для «Урала-2». Последовали многочисленные приглашения меня в кабинет Башира Искандаровича, где он заслушивал информацию о ходе работ. Во время этих встреч он почти не задавал вопросов. Присматривался. Затем командировал меня для ознакомления с текущим состоянием московских разработок таких устройств памяти. Я взял курс на создание МОЗУ типа 3D, более экономичного в отношении используемого оборудовании, чем 2D. Это было заманчивое, но трудное и крайне рискованное дело: завершенных таких разработок в нашей стране тогда не было. Понимая возможные последствия, Б.И. Рамеев всё же не стал возражать.
С увлечением, не считаясь с личным временем, мы принялись за разработку новых схем, макетирование и наладку устройства. Для ускорения работ Башир Искандарович поспособствовал росту нашей группы. Вскоре нас стало десятка полтора молодых специалистов.
Уже в июне наши встречи с Б.И. Рамеевым стали более продолжительными, приобрели характер детальных обсуждений конструирования основных узлов. Мы согласовали с ним принцип организации памяти (4096х20 бит) и способ стыковки с уже находившимся под наладкой 40-разрядным процессором. Тогда же он пояснил, что идет негласное соревнование с нами разработчиков машин «Киев», М-2 и БЭСМ-1 за право передачи машины в серийное производство. И это очень важное обстоятельство нам надо учитывать. Помню, как Б.И. Рамеев ежесменно, ежедневно контролировал тогда ход всех работ на машине.
Смирнов Г.С.
Начальник лаборатории
По его инициативе меня назначили начальником лаборатории разработок оперативной памяти. В декабре 1958 года наше МОЗУ типа 3D в виде функционально и конструктивно законченного модуля мы подключили к процессору и показали устойчивое функционирование машины «Урала-2» с циклом работы в 125 раз короче цикла работы «Урала-1»! Воодушевленный успехом, Башир Искандарович немедленно сообщил об этом в московские НИЭМ, НИИ-5 и КБПА и изъявил готовность поделиться опытом. Опытом заинтересовались, и мы охотно поделились им.
Не забывается и очень смелый поступок Б.И. Рамеева: с апреля 1959 года он рискнул начать на местном заводе САМ производство пяти «Уралов-2». В мае же американской делегации компьютерщиков были показаны «Урал-1» и «Урал-2» как характерные представители отечественного серийного производства ЦЭВМ.
В сентябре того же года после междуведомственных испытаний академик А.А. Дородницын подписал акт о рекомендации серийного производства «Урала-2» с первым в стране МОЗУ типа 3D. По решению Б.И. Рамеева автор этих строк и ведущие разработчики процессора В.И. Мухин и А.Н. Невский стали заместителями главного конструктора машин «Урал». Машина «Урал-2» экспонировалась на ВДНХ, затем последовало награждение основных разработчиков медалями выставки, в том числе нас, четверых, золотыми.
Убежденный сторонник унификации наш новатор-главный конструктор инициирует создание новой ЭВМ «Урал-4» на имевшейся элементно-конструктивной базе, намереваясь в короткий срок расширить область применения таких машин на решение новых задач, теперь планово-экономических и статистических. Он расширяет систему команд, задает основные параметры машины, необходимую структуру, включающую новейшие образцы устройств перфокарточного ввода-вывода и подлежащие разработке алфавитно-цифровое печатающее устройство (АЦПУ) и устройства памяти на магнитном барабане и на магнитной ленте повышенной емкости.
Разработке АЦПУ главный конструктор придавал первостепенное значение. Даже на новоселье у А.Н. Невского в ноябре 1959 года он обсуждал выбор принципа работы такого устройства и пригласил меня. Он пояснил, что действующих таких устройств в нашей стране нет, но в НИИСчетмаше появился первый строчный алфавитно-цифровой печатающий механизм. Нам он представился наиболее предпочтительным по соображениям максимальной скорости печати и возможностей использования: для вывода не только текста, но и таблиц, графиков, гистограмм и т.п.
Для управления таким механизмом мне удалось изобрести совершенно оригинальное устройство с ферритовой памятью, в которой бы накапливалась и использовалась многобитовая информация, подлежащая печати на строке. Предложенная схема была им детально рассмотрена с участием остальных заместителей главного конструктора, усомнившихся в реализуемости устройства в заводских условиях. Несмотря на это Башир Искандарович поручил мне руководить созданием всего АЦПУ, в дополнение к модернизации МОЗУ, выполняемой мною. Я стал участником регулярных весьма содержательных и поучительных для меня обсуждений главным конструктором процесса изготовления печатающего механизма и доработки его чертежей. В остальном мне была предоставлена свобода действий.
В это же время по его инициативе перестраивалась структура предприятия, ставшего НИИУВМ, с концентрацией основных «уральских» работ в одном отделе. В те дни Башир Искандарович спросил меня, как бы я отнесся к предложению возглавить такой отдел. Я ответил: «Отрицательно. У меня стало бы меньше времени на техническое руководство работами». После этого последовало весьма удачное, по-моему, назначение начальником этого отдела А.Н. Невского, участника всех «уральских» разработок, обладавшего прекрасной коммуникабельностью. В его отделе – лаборатории разработок процессора, внешней памяти и моя. Возможно, что не без совета Рамеева, Андрей Николаевич Невский сразу же сказал мне, что он не будет вмешиваться в техническое руководство моими работами, поскольку мы оба – заместители главного конструктора.
Созданное нами модульное первое в стране АЦПУ наряду с другими новыми модулями (МОЗУ, НМБ, НМЛ) гармонично вписалось в ансамбль устройств машины. В 1961 году «Урал-4» был принят комиссией А.А. Дородницына, и началось его серийное производство.
Создание гаммы цифровых вычислительных машин «Урал», выполненной на единой элементно-конструктивной базе, было зарегистрировано по инициативе Б.И. Рамеева в Комитете по делам изобретений и открытий при СМ СССР (удостоверения №18396, №19385 и 28483). Мне Башир Искандарович вручил фотокопии удостоверений двух машин.
Более того, Государственный Комитет СМ СССР по радиоэлектронике выдвинул нашу работу на соискание Ленинской премии, о чем сообщила газета «Известия» (№ 13844): На снимке соответствующий фрагмент этой газеты
Лауреатами мы не стали, но академики А.И. Берг, С.А. Лебедев и член-корреспондент И.С. Брук на Ученом Совете ИТМ и ВТ предложили присвоить главному конструктору этой гаммы машин ученое звание доктора технических наук. Предложение Ученым Советом было принято. Триумфальный успех был торжественно отмечен в нашем НИИУВМ, где основным докладчиком был А.Н. Невский, познакомивший присутствующих с тем, какой сложный жизненный путь прошел наш главный конструктор. А Башир Искандарович отметил это событие в семейном кругу, на своей квартире, с участием нас, его заместителей.
До 1965 года было выпущено 375 ЭВМ «Урал» всех типов. Они нашли широкое применение в оборонных отраслях промышленности, в народном хозяйстве и в учебных заведениях.
С января 1959 года параллельно с работами по «Уралу-2» я самостоятельно вне плана начал экспериментировать с транзисторной схемотехникой построения МОЗУ. Б.И. Рамеев неведомыми мне путями узнал об этой моей «отсебятине», но поддержал при условии: полного информирования его о ходе работ. Он же в первоочередном порядке стал знакомить меня с новой поступавшей на предприятие соответствующей информацией. Во время визита на наше предприятие первого секретаря Пензенского обкома партии Башир Искандарович попросил его помочь получить партию экспериментальных транзисторов «Полет» (П605), крайне необходимых мне для построения новой памяти. И секретарь обкома через аппарат ЦК партии добился этой поставки. Отработку основных решений по полупроводниковой схемотехнике МОЗУ мне удалось завершить к концу года. Много позже Рамеев рассказал Б.Н. Малиновскому, автору книги «История вычислительной техники в лицах», что именно в тот год он начал обдумывать построение «Уралов» на полупроводниковых элементах.
Прототипом новой машины им был запланирован функционально совершенный тогда «Урала-4», что обеспечивало очень желанную программную совместимость, и не могло вызвать затруднений в логическом переложении аппаратуры на новые элементы.
Баширом Искандаровичем мне было предложено возглавить инициативную ОКР по созданию безлампового МОЗУ с информационной емкостью, сравнимой с «Уралом-1» Не без его участия началось изготовление для этой памяти малогабаритных ферритовых сердечников в новом пензенском НИИ. Мне же пришлось стать и заказчиком этой работы, и руководителем разработки, как контрольно-измерительной аппаратуры, так и всего МОЗУ. Многочисленные препятствия были преодолены, и к концу года образец уже работал. В результате его многодневных испытаний мы убедились в поразительно высокой надежности нового устройства. Но Башир Искандарович пояснил, что необходимый для наших логических элементов отбор транзисторов директивно стал недопустимым.
Он командирует меня в московские НИЭМ, НИИАА и МИФИ для ознакомления с состоянием разработок таких элементов. О результатах я доложил ему с акцентом на предпочтительность диодно-транзисторной логической (ДТЛ) схемы с нелинейной обратной связью. Такого же мнения были и наши молодые разработчики элементов, приглашенные Б.И. Рамеевым на обсуждение. Схема была принята им за основу для создания комплекса логических элементов новой машины. Он же сам выбрал модульное исполнение конструкции, позволявшую использовать механизированную сборку модулей в условиях массового производства.
Во исполнение совместного решения ГКРЭ и ГКЭТ под руководством Б.И. Рамеева этот комплекс логических элементов доводится до унифицированного для разработок аппаратуры оборонного и народнохозяйственного назначения.
Башир Искандарович руководит и непосредственно участвует в работе специалистов-конструкторов по расширению комплекса элементов (включению в него ячеек, панелей и шкафов), которому он присваивает наименование: «Комплекс элементов и узлов «Урал-10». Совещания становятся более многолюдными и проводятся на финишных этапах разработок с привлечением к обсуждению нас с А.Н. Невским как экспертов-электриков.
Мне поручается апробация этих изделий в реальном МОЗУ с емкостью, идентичной «Уралу-4». На базе уже проверенных технических решений мы смогли быстро построить модуль оперативной памяти, в котором элементам, узлам и всему изделию придали функциональную законченность. Такое решение находилось в гармоничном соответствии с реализуемой главным конструктором концепцией на модульное построение новых устройств.
Работы по апробации схем на новых элементах были запланированы и в процессорной лаборатории. Однако руководитель лаборатории, как тогда и некоторые другие разработчики, которые приобрели опыт проектирования и наладки «Уралов», покидает институт: обещана работа по специальности с серьезным повышением в должности. Реализация процессора на новых элементах замедляется. Назревает угроза срыва срока разработки машины. Озабоченный Башир Искандарович неоднократно обсуждает с А.Н. Невским ситуацию. По предложению А.Н. Невского начальником лаборатории становится А.С. Горшков, опытный заводской наладчик «уральских» машин.
Наши деловые встречи с главным конструктором по-прежнему носят регулярный характер, а во внеслужебной обстановке – только единичный, одна из них на квартире В.И. Мухина показана на снимке. Б.И. Рамеев – крайний слева.
Весь поток научно-технической информации, поступающий в наш НИИ, он постоянно лично просматривает, анализирует с акцентом на особенности новых машин, их состава, форматов слов и команд, способов контроля. Он также в курсе ведущихся разработок в КБПА («Весна», 300000 оп\сек) и в ИТМ и ВТ (БЭСМ-6, 1000000 оп\сек). Отслеживает и расширяющуюся область применения ЦЭВМ. Планируется и его зарубежная поездка для ознакомления своими глазами с зарубежным опытом, но её почему-то отменяют. Вместо себя он предлагает послать меня, но моя поездка совершилась лишь в 1964 году.
В моей лаборатории совершенствуем наше МОЗУ, я веду анализ состояния в стране и за рубежом техники ферритовых запоминающих устройств. С учётом этого Башир Исканарович поручает мне подготовить справку, какие известны современные способы реализации новейших устройств памяти и с какими параметрами можно их создать для новых машин, не ограничиваясь нашими возможностями на предприятии. Цель этого поручения вскоре проясняется.
Наш главный конструктор-новатор вместо одной заданной универсальной машины неожиданно предлагает на базе разрабатываемых нами устройств-модулей создание широкого ряда полупроводниковых ЦЭВМ с диапазоном производительности от 10000 оп/сек до сотни тысяч. Они предназначены для разных областей применения. Это логичное дальнейшее развитие его излюбленного стремления к унификации. Уникальная восхитившая не только меня идея, плод государственного подхода Башира Искандаровича к проектированию!
За этим следует разработка под его руководством и с активным его участием пятитомного аван-проекта этого ряда машин, где подробно излагаются имеющиеся у нас завершенные разработки, предлагаемый состав дополнительно проектируемых устройств и машин, поясняются области возможного применения машин ряда и производственно-экономические вопросы. Это могло бы стать частью программы работ на ближайшие годы для нашей отрасли.
Принципиально важную часть проекта он пишет сам. Отмечу прозорливость главного конструктора: он указывает, что проект может рассматриваться как предварительный этап к переходу на микроэлектронную технику построения машин. Представленный нами, участниками разработки, материал им тщательно отредактирован, вплоть до устранения из текста входивших в моду иностранных терминов «транзистор», «компьютер» и заменой их соответственно на «полупроводниковый прибор» и общепринятое тогда сокращение ЭВМ
С нашим участием в начале 1963 года он защищает проект на Координационном междуведомственном научно-техническом совете ГКРЭ. На совете выделены две первоочередные машины для реализации в нашем НИИУВМ и было предложено подключить к разработке машин НИИ Комитета и КБ заводов, но последнее, по неизвестной мне причине не нашло своевременного и достойного продолжения.
А на нашем предприятии перестраивается структура. Б.И. Рамеев использует своё влияние и возможности как главного инженера НИИ: расширяет и усиливает работы в «уральском» отделе А.Н. Невского включением в его состав лабораторий О.Ф. Лобова (арифметические устройства), В.И. Мухина (пульты управления), Л.Н. Богословского (логические элементы). Он подключает к нашим работам и иные, не «уральские», подразделения Е.Б. Рассказова (периферийные устройства), В.Г. Желнова (контрольно-измерительные приборы), В.К. Елисеева (источники питания). Он находит способ подключить и директора к контролю вместе со мной освоения промышленного производства запоминающих сердечников для наших новых МОЗУ.
Его авторитет на предприятии – наивысший. Он проводит указанные мероприятия последовательно, твердо, но тактично, с соблюдением сложившихся отношений, способствует закреплению благоприятной деловой атмосферы, свойственной «уральскому» коллективу.
Однажды он пригласил к себе нас, своих заместителей, и предложил каждому стать главным конструктором выбранной модели машины, для себя оставляя функции генерального конструктора всех новых «Уралов». Наш аргументированный отказ он воспринял с пониманием, настаивать не стал.
Он контролирует разработку всех устройств машин предложенного ряда. Возникали затруднения в наладке. На помощь разработчикам НМЛ он подключает В.И. Мухина, на помощь наладчикам ферритовых блоков периферийных устройств – меня. Башира Искандаровича не удовлетворяла проводившая реализация его замысла по построению процессора малой машины ряда. В начале 1964 года он передает её реализацию коллективу разработчиков Л.Н. Богословского.
По его устным заданиям мы в своей лаборатории совершенствуем очередную модель МОЗУ и увеличиваем её информационную емкость до 8192х26 бит. В 1964 году началось производство наших МОЗУ, а со следующего года – в полном объёме и первых машин ряда «Урала-14» и «Урала-11».
В тот же год появилась публикация о начале производства фирмой IBM семейства ЭВМ IBM-360 на ДТЛ схемах, выполненных по тонкопленочной технологии Мы с гордостью смогли оценить приоритет Башира Искандаровича в проектировании аналогичного семейства-ряда ЦЭВМ, но обратили внимание и на их существенные отличия.
В 1966 году новообразованному Министерству радиопромышленности было дано задание на проведение ОКР «Ряд». Предусматривалась разработка аван-проекта «Комплекса типовых, высоконадежных информационных вычислительных машин с диапазоном производительности от 10000 до 1000000 оп/сек, построенных на единой структурной и микроэлектронной базе и совместимых системах программирования для вычислительных центров и автоматизированных систем управления и обработки информации». По существу, это был план унификации вычислительной техники в масштабах нашей отрасли.
Не сомневаюсь, Б.И. Рамеев. знал о такой работе, порученной московской организации, предполагаю, что была негласная договоренность с ним об участии его в этих работах. Не сразу, но я обратил внимание, что он заторопился с завершением проекта последней модели своего ряда – «Урала-16», потребовал разработок не только подробных технических заданий на работы, что раньше не делал, но и стал больше отдаляться от прежнего уровня руководства работами, передоверять ведущим исполнителям. В частности, по инициативе Башира Искандаровича. я стал главным конструктором новых МОЗУ, а в начале 1967 года начальником отдела, в состав которого были включены лаборатории логических и запоминающих элементов, запоминающих устройств и контроллеров к ним.
В сентябре этого года я, тридцатичетырехлетний, попал в больницу с инфарктом миокарда. Уже через день меня навестил Башир Искандарович с нашим директором. Они поспособствовали тому, чтобы меня осмотрел главный терапевт области. Диагноз подтвердился. Лечение было длительным. Меня навещали коллеги, навещал и Б.И. Рамеев и с женой, и один, приносил из своей богатой домашней библиотеки литературу. По горькому опыту соседа-пациента я опасался назначения мне инвалидности второй группы, при которой запрещается работа. Башир Искандарович успокоил меня: «Мы предоставим Вам весьма продолжительный отпуск под предлогом написания диссертации, этого Вам хватит для восстановления работоспособности». Он же поспособствовал созданию для меня щадящего режима: переселению моей семьи с пятого на второй этаж, разрешению пользоваться грузовым лифтом на работе. Внимательное и чуткое отношение к своим сотрудникам характерно для Башира Искандаровича, но особенно ярко оно проявилось ко мне и поспособствовало восстановлению моей работоспособности.
Башир Искандарович был беспартийным, выступал на собраниях и активах лишь по необходимости. На снимке запечатлен один из редких случаев его участия в уличном общественном мероприятии. Однажды он сказал мне, что «и в этой системе можно успешно работать». Это очень удивило меня, потому что сомнений в этом не было совершенно: я давно занимал активную жизненную позицию, избирался в школьный и районный комсомольские комитеты и в бюро на своём курсе в МЭИ.
В начале 1968 года он расширяет круг своих заместителей, вводит в их число ведущего разработчика процессора «Урала-11» Л.Н. Богословского и ведущего разработчика процессора «Урала-14» и «Урала-16» А.С. Горшкова. Он же инициирует назначение В.К. Елисеева и В.Г. Желнова начальниками отделов.
А в августе он уезжает в Москву для участия в работах по ставшему теперь перспективным унифицированному ряду «ЕС ЭВМ». Изредка я виделся с ним в Москве и в Пензе, куда он приезжал для ознакомления с ходом продолжавшихся «уральских» разработок. Однажды он сказал мне, что хочет обратиться к академику С.А. Лебедеву с предложением присудить мне ученую степень без написания диссертации, для этого мне надо сдать кандидатские экзамены. Отмечу, что я был единственным, кому он предложил такое. Когда я их сдал, то С.А. Лебедева уже не было в живых, и круто изменилась судьба самого Башира Искандаровича. К этому вопросу мы больше не возвращались.
Промышленное производство 323 полупроводниковых машин «Урал» продолжалось до 1975 года. Они нашли широкое применение (системы «Лотос», «Банк», «Строитель» и др.) и в оборонных, и народнохозяйственных отраслях.
Прошло много лет, иной стала страна, вычислительная техника вошла почти в каждый дом, появился и праздник «День информатики», который отмечают теперь в годовщину подачи Б.И. Рамеевым и И.С. Бруком первой заявки на изобретение отечественной ЦЭВМ. Своим долгом я посчитал собрать материалы по «уральским» разработкам, обобщить их и издать в своём авторском исполнении для тех, кто интересуется историей разработок главного конструктора-новатора Башира Искандаровича Рамеева и его сподвижников.
Статья помещена в музей 04.10.2012 года
